Тошнит от рожи путина

Владимир Путин не станет национальным мифом в России. Ровным счетом ничего для этого он не сделал. Путин – не фигура масштаба Петра, Ивана, Ленина, Сталина, а фигура совершенно другого масштаба, то никакого особого отношения к нему и не будет. Кто-то будет относиться к нему хорошо, кто-то – плохо.

В любом случае, в начале, после того, как Путин уйдет, все вздохнут с облегчением, потому что он страшно надоел, а через пять лет надоест еще больше. Но это будет первая реакция – выдох облегчения.

Владимир Путин 20 лет находится у власти. Для того, чтобы политик за такое длительное время не надоел, должны быть исключительные обстоятельства. Или это должна быть закрытая тоталитарная страна, где вообще не обсуждается тема, устал ли народ от правителя или нет, надоел он народу или нет. Или этот политик должен совершать какие-то чудеса.

Читайте такжеПочему Путин – уже не жилецТак, в 2014 году от Путина в России устали, а он взял и принес “крымский торт” и крымское вино. Народ был в восторге. Но больше таких подарков он народу не делает, ему неоткуда взять эти подарки.

Быстрое развитие предполагает дешевые деньги. Быстрого развития на дешевых деньгах нет и не будет. Соответственно, Россию ждет экономическая стагнация. Да и вообще, в России сырьевая экономика при доминирующем государственном секторе – это не самая эффективная модель. Значит, уровень жизни в России не растет, а снижается. Как к нему будут относиться? Поэтому популярность уменьшается.

Это приведет к тому, что Путин уйдет от власти. Но это случится только через пять лет и по целому ряду причин. Среди них первая причина – через пять лет заканчивается конституционный срок его полномочий. Для того, чтобы оставаться у власти дальше, он должен ломать Конституцию. Технически это вполне возможно. Естественно, Государственная Дума и Конституционный суд примут любой решение, которое им продиктуют из Кремля. Это очевидно. Но это – техническая сторона дела.

Кроме технической стороны, есть и психологическая сторона. Когда в 2008 году Путин должен был уйти, то массы населения действительно и реально, но не так истерично, как это показывали в телевизоре, не хотели, чтобы он ушел. С Путиным действительно связывали планы и надежды.

Читайте такжеПутин превращает Россию в Азию, спасти от этого ее может только УкраинаНо в 2024 году все будут мечтать, чтобы Путин ушел, потому что он всем надоел. Это тема, которая постоянно обсуждается в России, хотя Путина всего год как избрали, и ему еще пять лет оставаться у власти.

Тема, которая в России постоянно обсуждается: кто будет после Путина, что будет после него. Общество психологически живет в ожидании его ухода. Если вместо ухода Путина общество получит “подарок” в виде изменений к Конституции, который гарантирует Путину пожизненное правление, это будет глубочайшее разочарование, страшное раздражение и вялое отвращение. Революции никакой не будет, выступлений против этого не будет, силовых акций не будет. Но будет тотальное отвращение, тошнота и скука.

Вот в такой обстановке ломать существующие порядки для того, чтобы остаться, и чтобы на тебя с отвращением смотрели еще пять лет, психологически Путину очень трудно.

Кроме того, Путину уже сейчас абсолютно нечего делать: никаких проектов, никаких планов у него нет ни во внутренней политике, ни в экономической политике, ни во внешней политике. Во внешней политике он уже все, что мог сделал: Крым захватил, с Западом переругался. Во внутренней политике все, что мог уже сделал: все зажал, выборов нет. В экономической политике тоже сделал все, что мог: все зажал и наращивает золотовалютные резервы.

Они будут определять реальную ситуацию с пострадавшими и объём необходимой для них помощи, контролировать и вести совместную с государственными органами деятельность по ликвидации последствий катастрофы.

Для развития гражданского общества в стране это значит намного больше, чем все претензии на гражданское представительство со стороны то правозащитных, то не вполне прозрачных по происхождению, целям и финансированию «некоммерческих организаций».

Потому что по определению гражданское общество – это не некие присваивающие себе право на критику власти и постоянное оценивание её деятельности люди, а совокупность отношений, не опосредованных государством. То есть это всё – формы активности и самоорганизации общества. Причём всего, а не неких претендующих на избранность групп.

Собственно говоря, пресловутый Совет по развитию гражданского общества именно содействием такой самоорганизации и должен был бы заниматься. Но занимался совсем другими и подчас странными вещами.

Те, кто от имени гражданского общества предъявляет претензии к государству, никогда и ни в чём не демонстрировали, что они реально хотят самоорганизации граждан, подлинной самоорганизации большинства.

Они постоянно ставили вопрос так, что якобы именно они знают, как государство должно действовать, какой политический курс обязано проводить. И если обычно проблема заключается в том, что государство начинает господствовать над обществом, то они хотели не исключения такого господства, а того, чтобы оно было двойным, то есть чтобы они господствовали над государством, а государство – над остальными.

Использовали, хотя и в извращённом виде, модель Платона. Желали быть этакими царствующими философами, определяющими направления политики. Государству отводили роль стража, выполняющего их повеления, а всех остальных… Всех остальных они желали бы учить, как и по каким правилам жить. А непослушных – подвергать «детоталитаризации».

В таком пути было два специфических момента.

Во-первых, претенденты на монопольное владение гражданским представительством понимали, что напрямую управлять страной им никто не даст – все эти люди давно являются общественными аллергенами.

Во-вторых, управлять страной – это на самом деле не столько удовольствие, сколько бремя. И постоянная изматывающая работа. К которой они не способны и которой заниматься не хотят. Они хотят другого – указывать. И оценивать. Указывать, что государство должно делать, и оценивать, что оно сделало не так.

И при этом говорить не от своего имени, а от имени гражданского общества в целом. Примерно так, как западенцы на Украине пытаются говорить от имени украинской нации, к которой, в общем-то, отношение имеют «постольку-поскольку».

Путин сделал то, что по идее должны были бы делать они: предложил гражданам самим брать контроль над действиями официальных структур в свои руки.

Разница между Путиным и теми, кто пытается монополизировать право говорить от имени гражданского общества в том, что он предложил самоорганизовываться именно рядовым гражданам. И самоорганизовываться не вокруг надуманных тем, а вокруг того, что непосредственно касается их реальных интересов. То есть начал создавать реальные структуры гражданского общества.

Сделал то, что на самом деле больше всего страшит несостоявшихся монополистов. Ибо лишил их эксклюзивного «права» говорить «от имени и по поручению».

Монополистам понятия «гражданское общество» нужно, чтобы существовала возможность именно их волю и их интересы выдавать за общую волю и общие интересы. Владимир Путин, предложив обществу самоорганизовываться, сделал шаг к тому, чтобы лишить их этой возможности.

Причём это в действиях президента – явно не случайный и не ситуативный шаг. Инициировав создание Народного фронта, он уже тогда обратился к выявлению позиции масс, а не элиты, противопоставил ОНФ элитным образованиям. В канун предвыборной кампании он предложил путь совместной работы комиссий ОНФ и парламентских структур с тем, чтобы поставить депутатский корпус именно под контроль гражданского общества.

Одновременно настоял на том, чтобы треть мест в списке «Единой России», причём проходных мест, отошла представителям Народного фронта.

В первый день своего нового президентского срока Владимир Путин в одном из первых Указов «О мероприятиях по реализации государственной социальной политики» обязал правительство РФ «в целях расширения участия работников в управлении организациями: подготовить до 1 декабря 2012 г. предложения по внесению в законодательство Российской Федерации изменений, касающихся создания в организациях производственных советов, а также определения их полномочий». Тем самым расширил полномочия самоуправления от сугубо территориальных до уровня самоуправления на производстве, по сути – с постановкой производств и организаций под контроль их работников.

Это складывается в тенденцию: включить в политическую и управленческую жизнь массы, трудовые низы общества, напрямую связав политическую власть страны с ними, минуя посредников в виде и бюрократического аппарата, и самоуверенных, эгоистических групп, жаждущих подменить демократию своим авторитарно-элитным диктатом.